Постоянно это вспоминаю.
И Книгу, и Ларец, и Письмо. И второе тоже. И ощущаю себя несколько неблагодарным скотом. Потому что, как это ни странно, вот здесь, в этом пространстве заключено очень многое из меня самого. Здесь мне хотелось бы быть с тобой, среди твоих бесед ( даже сложно сказать с кем, но таких уютных, что ли)...
Из моего порыва вернуть себе часть мироощущений,вновь активизируясь на дайри, похоже, мало чего получилось. И я не привык всё же к тотальной пустоте, и разговор с самим собой приятен, но душа почему-то никак не уймётся ( смеюсь), и всё ищет общения с миром живых.
Как тебе удаётся сохранять такое душевное равновесие?!

Милый друг, ты знаешь, что я была бы столь же рада твоему присутствию здесь - другое дело, что поддерживать со мной эти беседы в никуда довольно-таки непросто, по той причине, что нет ни графика, ни логики в том, когда приходит желание и возможность высказаться. Но, если хочешь - все равно приходи. Меня согревают твои визиты. И возвращают тонкое, сложно-уловимое ощущение-воспоминание из нашего прошлого... когда все было так хрупко и окутано самовымышленными тайнами. То есть, не подумай, пожалуйста, будто сейчас хуже. Но то, что было - как память о первой любви, так же волнующе-приятно и неповторимо.

Мы ведь с тобой понимаем, что однажды пережитое состояние нельзя в точности повторить. Эта фраза не должна прозвучать печальным приговором, всего лишь - озвучанием прописной истины. Верно, поэтому тебе не ужиться заново здесь и не отказаться уже от "мира живых". Новое захватывает и постепенно становится обыденно-нормальным, это обыкновенное движение вперед, необходимое для поддержания самой жизни.

А насчет моего душевного равновесия можно поспорить. Внутренне я крайне неспокойный человек, такой деструктивно-неспокойный, очень тревожный, склонный к панике и отчаянию. Но принципы бушидо, сам понимаешь, заставляют сохранять лицо). То, что ты называешь равновесием во мне - всего лишь неподвижность идола, не задетого вихрем страстной жизни. Такой была Одинцова в "Отцах и детях" или Софья Беловодова в "Обрыве".

Но именно Одинцова сумела так взволновать Базарова, что он совсем потерял голову.
Он, как и я, уважая этот почти нерушимый принцип бушидо, всё же слышит под его бронёй ураган чувств, и достоинства мысли. Это восхищает и волнует, всегда. Ты - то, что ты есть, и этим драгоценна.
А графики - это уже не для нас, наверное...
Думаешь, я не тоскую о "первой любви", друг мой. Прекрасно понимая, что всему приходит предел. И потому ещё я тебе безмерно благодарен за невероятную, почти единственную для меня возможность - прикоснуться к ней. Здесь и сейчас.
Я люблю тебя. Спасибо...